.png)
Мордехай Юшковский
(перевод с идиша М.Л.)
В наши дни, когда выходит в свет новая книга на идиш, это определенно значимое явление культуры. Прежде всего, это маленький победный ответ всем пессимистам и скептикам по поводу судьбы нашего языка, ибо пока кто-либо стремится творить на идише, это значит, что он мыслит на этом языке, ведет внутренний духовный диалог на этом языке, а, главное, чувствует, что может наиболее аутентично и продуктивно выразить свой внутренний мир, свои мысли, желания, сомнения и надежды на идиш. Это и есть доказательство того, что творчество на идиш не возможно задушить какими-либо рациональными и прагматическими отговорками, математическими вычислениями и наболевшим вопросом: «Сколько людей прочтут это?». Каждый современный писатель на идиш, подобно герою рассказа Ицхака Башевиса-Зингера «Совет» (опубликован в 1981 г.), не перестает твердит самому себе: «Да, дела наши таки плохи, но стремление творить живет в нас до последнего дыхания». Тем больше удивляет, когда выходит в свет книга на идише «нового» автора. Что как раз и произошло в недавнем времени с книгой стихов «Бабушкины сказки дедушки Мойше-Арона» Михаэля Лайнванда. Книга эта увидела свет несколько месяцев назад в тель-авивском издательстве Г.Лейвик-фарлаг благодаря поддержке Национального управления по культуре идиш. Это литературная премьера Михаэля Лайнванда. Будучи в дружеских отношениях с автором в течении 26 лет, я берусь утверждать, что известная поговорка на идише «А сах мэлохэс – винцик брохэс! («За все берется, ничего не удается») не имеет никакого отношения к автору. Я познакомился с Михаэлем в 1995 г., когда я руководил единственным в истории Израиля курсом переквалификации новых репатриантов из бывшего Советского союза, педагогов по профессии, в учителей идиша для израильских школ. Среди 20 участников этого курса, Лайнванд был фактически единственным бегло говорившим и писавшим на нормативном идише и хорошо разбиравшемся в культуре идиш. По окончания курса он в течение многих лет преподавал идиш в школах своего родного города и других городов Израиля. По профессии Михаэль преподаватель музыки. Он окончил Академию музыки в своем родном городе Риге, был в числе основателей Еврейской культурной общины Латвии в 1988г., принимал активное участие в возрождении еврейской культуры Латвии, основал Еврейский Детско-юношеский музыкальный театр «Киннор». Кроме того, что Михаэль Лайнванд учитель идиша и музыки, он еще и композитор, дирижер, лектор на темы о еврейской культуре, исследователь еврейского фольклора, а в последние годы он проявился как талантливый плодовитый поэт. В течение всех 26 лет, которые он живет в Ашкелоне, он руководит Детско-юношеским ансамблем «Киннор Давид», в котором десятки детей и подростков знакомятся с сокровищами еврейской музыкальной культуры. «Киннор Давид» известен не только в Израиле, он неоднократно выступал в европейских странах, в том числе на фестивалях и конкурсах. Еще одна важная деталь в деятельности Михаэля Лайнванда – в течение 20 лет он руководит Всеизраильским фестивалем хоров, поющих на идиш, который ежегодно проходит в Ашкелоне. В этом фестивале принимают участие как взрослые хоры, так и детские. Таким образом, Лайнванд уверенно шагает по двум параллельным дорогам, которые ему удалось объединить – идиш и музыка. И этот союз весьма ощутим в его поэзии. В ней чувствуется ритм, доступный, народный, струящийся. Этот ритм полностью соответствует стремлению волн еврейской души и передает таящийся в ней напев. Лайнванд подчеркивает также обратную связь между напевом и еврейской душой:
А идише нэшомэ hот дэр нигн, Эр вэйнт ун лахт ун тут халоймэс вэбм, Вэрт клоймэршт аф а вайлинке антшвигн Ун видэр hэйбт зих ойф цум найем лэбм.
Еврейская душа есть у напева, И плачет, и смеется, и мечтает, То будто с тишиною хочет слиться, То снова к новой жизни возрождает.
Кроме поэзии содержит книга также музыкальные композиции автора, среди них выделяется Нигн Двейкес (Двейкес означает религиозный экстаз, состояние единения с Б-гом, прим. переводчика). Двейкес, пожалуй, самое подходящее слово для обозначения творческой жизни самого автора (М.Ю. имеет в виду, еще одно значение слова Двейкес - приверженность, прим.переводчика). Несмотря на всевозможные трудности, проявил автор невероятную приверженность своему творчеству на идиш, будучи преданным идишскому слову и звуку.
Музыкальные мотивы представлены в книге во всем своём разнообразии. Так, например , в стихотворении "Оркестр" наделяет Михаэль посредством блестящих метафор музыкальные инструменты человеческими и природными качествами.
Ди кэйлим гейэн ин гевэт, Ди фидлэн вейнэн, Ди челос шепчен а гебэт Ин кланген рэйнэ. Ун дос кларнэтл шпот ун лахт Ун махт а ялэ, Трумэйтн руфн инэм шлахт Фар идэалн. Дос флэйтл цвичерт с'фэйгллид, Вэн с'фангт он тогн, Ун дэр фагот вэрт гор нит мид Фун мусэр зогн...
ВертИтся звуков карусель, Рыдают скрипки, Замаливает виолончель Свои ошибки, Кларнет хохочет, словно шут, Щекочет губы. За идеалы в бой зовут Шальные трубы. Щебечет флейта без забот И ввысь взлетает, Бурчит без устали фагот, Мораль читает ...
Очень приятно читать эту музыкально-профессиональную интерпретацию популярного мотива, который имел широкое хождение как в идишской прозе, так и поэзии, начиная с наших классиков. Шолом-Алейхем так описывает звучание клезмерской капеллы в своём рассказе «Мой первый роман»:
« Музыканты играли. Плакала скрипка, тремолировала труба. Свистела флейта. Барабанил большой барабан- бом -бом- бом- бом! А сердце, сердце - тик-так! Тик-так!"
А вот так льётся звуковая полифония джаз оркестра у А.Луцкого:
Квичэ, рычэ, фидл-шмидл! Пьянэ-пойк! Пьянэ-пойк! Клапл, плапл, штэкл-флэкл, Цитэр, цэртл, цапл, глэкл. Тацн-тацэр, варф ди тацн - Акурат ан акробат. Танц а танц ун буц ин бацн, Ун фаршпэтик пункт цум такт...
Но у Лайнванда примечательно то, что для него музыкальные звуки являются не только литературными символами, но и важной сосоставляющей повседневной жизни. Звук у него тесно связан с идишским словом, не только как метафора, но буквально, так как в них обоих находит он выражение своих чувств и мыслей:
Цэн шмолэ фингер танцн ибэр Шварц-вайсэ стэжкес фун дэр пьянэ - С'глит ди музик мит кланген-фибэр Лэбндик, либндик, бройгез, мэканэ...
Десять тонких пальцев танцуют По черно-белым стежкам-дорожкам . Пламенем звуки пылают-бушуют, Страстно любя, презирая немножко.
С первых строчек книги чувствуется, что автор пишет не на "выученном ", а естественном языке, языке его родного дома. Он был воспитан на этом языке и впитал его всем своим сердцем с самого раннего детства. Поэтому он так ревностно относится к идишу, преданно стоит на страже его. Лайнванд, который свободно владеет несколькими языками, заявляет, что идиш занимает в его сердце особое центральное место, идиш для него священен, осознан, идишем он дышит:
Фун шИвим лошн х'бин hэбрэиш рэдндик, Аф русиш троймэндик Ун энглиш нуцндик. Аф дайч зих вицлэндик, Аф лэтиш кицлэндик, Аф идиш дэнкендик, Аф идиш бэнкендик, Цум идиш штрэбмдик, Ин идиш лэбмдик.
Из многих языков я Ивритом владею, На русском мечтаю, Строчу по-английски, Шучу по-немецки, Хохочу по-латышски. На идиш я мыслю, На идиш тоскую, На идиш пишу я, Идишем дышу я, В идише живу я.
Михаэль унаследовал из своего рижского дома не только язык, но и огромный культурный багаж, заложенный в нем. Ярким свидетельством тому его владение сокровищами еврейского фольклора. Фольклор буквально сочится из его поэзии. Уже само заглавие книги содержит намёк на фольклорный стиль его произведения. И первый раздел книги «Бабушкины сказки дедушки» состоит из рифмованных сказок в духе народных легенд. Такой жанр в современной идишской поэзии достоин удивления. Но только тот, который вырос в традиционной еврейской семье и знает истинный вкус идишского выражения «рассказать сказку», может так мастерски облачить извечный сказочный сюжет в современные поэтические одежды. Сказки и басни Лайнванда всецело пронизаны народным духом. В литературе на идише, слава Б-гу, присутствует огромный пласт, в котором увековечен подобный подход: рабби Нахман из Брацлава, Элиезар Штейнбарг, Ицик Мангер, А.Луцкий, Шике Дриз, Йосл Лернер и многие другие. Можно сказать, что Михаэль продолжает этот стиль, но обрабатывает его новыми средствами. Например, он часто пользуется так называемым народным счётом: три и семь (три брата, семь козлят и т.д), он заимствует мотивы русских народных сказок и успешно их «огиюривает». Его поэтический язык насыщен идишскими поговорками, пословицами, идиомами с одной стороны и ивритскими и русскими традиционными выражениями с другой.
Тем не менее, в этих сказках традиционность сочетается с новизной, старая повествовательная манера обогащена новыми понятиями современной жизни. Вот несколько примеров:
Дос из а майсэ мит драй бридэр: Дэр эрштэр hот гешрибм лидэр, Дэр цвэйтэр из гевэн а мидэр, Дэр дритэр hот гекукт ин сидэр ...
Жили три брата когда-то: Один из них писал стихи, Второй замаливал грехи, Был третий просто «от сохи» ...
А в конце вот такая «музыкальная» мораль:
Дос лэбм флэгт зэй глэтн, байсн Аф пьянэ-клавишн шварц-вайсэ . Ун дос из дох ди ганцэ майсэ Фун онhэйб бизн соф.
Их жизнь трепала и вертела По клавишам по черно-белым. И в этом, видимо, все дело С начала до конца.
В "Сказке о царе и принцессе " место традиционных местечковых профессий занимают современные:
Посвататься к принцессе рад И инженер, и адвокат, И блогер «мистер интернет» - От женихов отбоя нет.
Тематика сказок также более современна и затрагивает дилеммы и проблемы, которые беспокоят автора. Вот, к примеру, «Небылица для деток малых». Там мы встречаем «злодея», презирающего идиш:
Дэр рошэ hот идиш гезидлт, геhаст, Геруфн hот эс голэс-шпрах, Дэр нар hот гекнит ун танэйсим гефаст Ун hот фунэм идиш гелахт...
Идиш злодей ненавидел, аж жуть, Презирал тот галутный язык. Глупец лишь постился и бил себя в грудь, А к идишу он не привык ...
Подчас считается, что личное знакомство с поэтом мешает объективно воспринимать его произведения. Я бы сказал, что это мнение по отношению к Лайнванду также не действительно. Как раз наоборот, будучи многие годы знаком с Михаэлем Лайнвандом, я чувствую, что его поэзия - прямое отражение его личности. Его стихи не кричат, не скандалят. Они далеки от дискуссий, споров, риторических вопросов, требований. Наоборот, они спокойны и размерены, философски сдержаны, интеллектуально насыщены и изобилуют яркими языковыми красками . С художественной точки зрения содержат они своеобразную эстетичность, которая не бросается в глаза , не слепит внешним холодным блеском, а греет внутренним чувством, напоминающим старый еврейский дом, извечный еврейский быт. Можно было бы сказать, что эта поэзия несколько старомодна, но, по-моему мнению, это не недостаток, а, наоборот, в высшей степени комплимент. Этой замечательной "старомодности" достигает поэт посредством использования выразительных средств еврейского фольклора с традиционными выражениями, которые он подчас преподносит в саркастической или лёгкой юмористической манере, например:
Ди опгешлогенэ hойшайнэ hот зих гефэдэрт ун гепуцт... (Ди опгешлогенэ hойшайнэ - использованный прошлогодний лулав, т.е., бесполезная вещь)
Лулав забытый, прошлогодний Принарядился в пух и прах...
Ещё пример:
А вох мит а митвох, а йор мит а смичек hоб их зих гемучет ци эфшэр гемичет...
Неделю с прицепом и год днем и ночью Я мучился иль, может, мучився очень...
И все-таки, Лайнванд как бы наводит мост между «старым домом» и «новым домом», этакий духовный мост, который литература на идише воздвигла и придерживалась его на протяжении последних более 100 лет. Уходя корнями в "идишкайт" со всеми его атрибутами, вдыхая аромат идиша и воспевая с ностальгией его прошлое, стоит поэт твёрдо на земле своей древней-новой родины. Он влюблён в свой «новый дом», восхищается его природой . Он предан ему душой и телом:
Ви вундэршэйн из дэр исроэлдикер hимл, Фарцойгн инэм зайд фун дурхзихтикн дримл, Бапуцт мит штэрн ун гекройнт мит дэр лэвонэ...
Твой дивный небосклон чарует в час заката, Затянутый в шелка, прозрачным сном объятый, Украшен звёздами, луною коронован... *** От флит дурх, ви а файл, а чатэ фэйгл-змирэс, Х'фаргес зих аф а вайл, сара мэхайе мир из.
Вот пронеслись стрелой птичьи песнопенья, Я будто сам не свой, какое наслажденье!
Ещё один блестящий поэтический пример, отражающий чувство каждого израильтянина, когда "сегодняшний день" страны не позволяет ни на мгновение забыть ее древнее "вчера":
Унтэр мидбэрдик hэл ойсгештэрнтэр хупэ hэрт мэн ви ди фарцайтике опкланген тупэн, М'филт бэфэйрэш мит hалб цугешлосэнэ виес: Йедэр штэйн, йедэр штайбэлэ зогн нэвиес.
Под венцом светло-звёздным пустынного неба Поступь древности слышу, хоть я там и не был, Смежив очи, внимаю, о чем без запинки Нам пророчат пустынные камни, пылинки.
При этом следует отметить, что Лайнванд уже давно не новый репатриант. Он уже много лет тому назад "отзеленел" и потерял розовые очки. Он не смущается также смотреть на израильскую жизнь слегка прищуренным глазом и обнажать ее недостатки, но он делает это не со зла, с улыбкой, без желчи:
Ин палмэнланд мэс-лэсн зайнэн hэйсэр, Ди мэнчн hицикер ун йедэр эйнэр з'фрай, Ун ойх герэхт, дэм эхтн эмэс вэйст эр, Ди швэрстэ шайлэс паскнт эр дэрбай..
В стране цветущих пальм и дни и ночи жарче, Здесь люди горячей и их свободней нет, И каждый встречный прав, он, как заветный ларчик, И на любой вопрос всегда найдёт ответ. *** Ин палмэнланд из хуцпэ кейн авэйрэ, Афилэ фэйгл зайнэн хуцпэдик ви лайт...
В стране цветущих пальм и наглость- не порок, Здесь даже птицы наглые, как люди.
Но любовь к Израилю у поэта сильнее саркастической критики, которая то тут, то там проглядывает между строк. Очень трогательно его стихотворение "Я влюблён в тебя, Израиль ". Для современного идишского поэта признание в горячей любви к своей стране, на сегодняшний день, к сожалению, большая редкость:
С'трэфт, х'бин вайт фун дир, майн Эрэц, Х'зог эс офн, нит геhэйм, Нэм их зухн глайх а тэрэц Балд зих умкерн аhэйм. Х'бин фарлибт ин дир, Исроэл, Ин дайн клорн hимлблой. Ун тог-тэглэх х'вэр ниспоэл Фун дайн мидбэр биз дайн той.
И когда я за границей Ты во мне, страна моя, Мне твоя бездонность снится, По тебе тоскую я. Я влюблён в тебя, Израиль, В купол неба голубой. Беспрестанно восхищаюсь, Восторгаюсь я тобой.
Хочется надеяться, что книга "Бабушкины сказки дедушки Мойше-Арона" – это лишь успешная премьера талантливого поэта, и мы увидим еще немало книг его своеобразной поэзии, оригинальной тематики и очень богатого языка. Пожелаем Михаэлю Лайнванду долгих здоровых лет творчества и успехов на литературной ниве. Как он сам пишет, чтоб он продолжил созидать, несмотря на все трудности и назло всем могильщикам идиша:
С'из дэр поэт ан эхтэр hэлд - Мэн лэй'нт им нит, м'цолт нит кейн гелт, Хоч дарфн дарф мэн им аф хидэш. Ун дох эр лэбт ун шрайбт аф идиш.
На идиш пишущий - герой, Он служит символом порой. Хоть невостребован, как видишь, Но пишет и живёт на идиш.
Copyright© International Yiddish Center 2021Все права защищены.
Любое использование либо копирование материалов или подборки материалов сайта допускается лишь с разрешения редакции сайта и только со ссылкой на источник: www.yiddishcenter.org