Баснописец и мудрец Элиэзер Штейнбарг (1880-1932)

Моисей Лемстер

Центральной фигурой в еврейской культурной и литературной жизни Румынии в 20-х и начале 30-х годов прошлого века, был баснописец Элиэзер Штэйнбарг. В 1921-1940 гг. в Румынии было издано 7 его книг в том числе, буквари, басни, сказки.

Э. Штэйнбарг родился 2 марта 1880 года. Стихи и басни он стал писать в начале века, но первая басня «Две розы», была напечатана, когда ему уже исполнилось 30 лет. Вот как изобразил баснописца в своём эссе о нём еврейский писатель и журналист Яков Ботошанский: «Маленького роста, круглый, с большим, тоже круглым лбом. Достаточно было посмотреть на лоб, чтобы понять, что это необыкновенный человек, что он – не пугайтесь этого слова – гений. Странно было сознавать, что такой маленький человечек так велик, но это наверно, и комично. Видимо, во всех великих людях есть что-то комичное*».

Вот одна строфа, в которой баснописец написал о себе:

Голубь, который смеётся и плачет среди развалин.

Шорох листа, который ветер рвёт с ветки.

Сирота среди сирот.

Иногда он стыдливо, как голый Адам, прячется среди деревьев…

Смехом и плачем поэта были его басни. Как заметил писатель Абрам Бик: «Басня Штейнбарга пронизана солнечными лучами, даже когда на душе у него осень». Но не только это. Они стали наилучшим средством, чтобы выразить внутренний мир Штейнбарга, его философию, видение мира, роль и место человека в этом мире. Ему необходимо было выговориться, и ему было что сказать. Басня стала лучшей формой самовыражения поэта.

О Штейнбарге, который, как отмечали его современники, был не от мира сего, ни в чём, кроме литературы, не разбирался, не умел решать самые элементарные практические проблемы, ходили легенды.

* Все цитаты и отрывки из басен переведены с идиш автором

Вот две из них: «Однажды Штейнбарг вышел на улицу и пошёл, ступая одной ногой по тротуару, а другой по дороге. Шедший навстречу поэту знакомый остановил его и спросил:

– Что с тобой Элиэзер? Почему ты так идёшь?

Штейнбарг очень спокойно ответил:

– Не знаю, что со мной, но кажется я охромел».

Почитатели подарили баснописцу трость с позолоченным набалдашником. Однажды в гостях Штейнбарг похвастался ею, но ему заметили, что трость слишком длина и набалдашник достаёт поэту почти до плеч.

– Почему ты укоротишь её? – спросили хозяева.

– Жалко позолоченного набалдашника. – ответил он…

До 1919 года Штейнбарг жил в бессарабском местечке Липкань, где он родился, а затем переехал в Черновцы. В 1928 году его пригласили в Бразилию, где он стал директором еврейской школы в Рио-де-Жанейро. Но вскоре вернулся в Черновцы, где в 1932 году умер – после неудачной операции аппендицита.

Большой поэт это – пророк. Один из пяти циклов книги своих басен Штейнбарг назвал «Часы звонят три». В двух баснях этого цикла встречаются строчки: «Часы пробили три», и «Часы звонят три». Поздно ночью, когда поэт умер, часы пробили три…

Штейнбарг успел вычитать всего один печатный лист тома своих басен, приготовленного к печати. Книга вышла уже после его смерти, и за последней басней первого печатного листа следовала белая страница, в центре которой, в чёрном квадрате, был напечатан следующий текст:

Басни, которые вошли в настоящий лист

Набраны под отеческим наблюдением

Их т в о р ц а.

Здесь, на этом месте, смерть разлучила мастера

С е г о п р о и з в е д е н и я м и.

Произошло это в воскресенье,

27.03 1932,

Когда часы пробили

Т р и.

Дома у смертного одра поэта вместо молитв читали его басни. А у могилы на кладбище кто-то прочёл его последнюю – «Радугу»:

…Мир не совершенен,

…Отчаяние

Въедается в кости,

Но что скажешь, друг, когда засияет солнце?

Для молодёжи еврейских местечек Бессарабии и Буковины еврейская литература того времени стала одним из духовных источников, в котором они искали ответы на вопросы: «Как жить еврею в современном мире?», «Какую идейную позицию выбрать, какую идеологию?» и т. д. Именно басни Э. Штейнбарга в какой-то мере заменяли еврейским юношам священные книги, над которыми они проводили раннее своё основное время. Критик Шлоймэ Бикл в своей книге «Румыния» подчёркивал: «Молодёжь Бессарабии и Буковины прислонялась к басням Штейнбарга и балладам Мангера также набожно и с такой же надеждой, как сердца их отцов к комментариям Пятикнижия или к пасхальной Агаде».

Штейнбарга называли рабби, т.е. учитель. Говорили, что у него нет читателей, а есть «хасиды», т.е. последователи его учения, его философии. Сам же поэт не принадлежал ни к каким партиям, не сковывал себя никакими идеологическими установками. В некрологе говорилось: «Э. Штейнбарг – тихая горлица запоздалой весны еврейской культуры в Румынии. Один миллион румынских евреев имели всего одного такого – одного Э. Штейнбарга».

Как писали очевидцы, таких больших похорон Черновцы не видели. Румыноязычный писатель и общественный деятель Барбу Лазаряну (Абрахам Лазарович), выступая на траурном митинге, в частности сказал: «Почему мы не стояли перекрёстках дорог и не кричали: есть в нашей стране Элиэзер Штейнбарг! Приходите погреться от его света. Давайте постоянно бодрствовать, чтобы мы его не потеряли, потому что, потеряем его, разрушится мир».

По настоянию друзей поэта он был похоронен среди могил, где покоились умершие дети. Баснописец покоится среди тех, кого больше всего любил, (своих детей у него не было – прим. автора), кто рано ушёл из жизни, не успел насладится его сказками, баснями детскими песнями…

Штейнбарг начал печататься в одесской прессе. После соединения в 1918 году, Бессарабии с Румынией его басни стали появляться в еврейских газетах и журналах Бухареста, Черновиц, Кишинёва. В 20-е – начале 30-х годов Э. Штейнбарг стал популярным и любимым во всех румынских провинциях. Его басни читались на литературных вечерах любого направления. Большую роль в популяризации басен поэта сыграл известный еврейский поэт и чтец Герц Гросбард, включивший их в свой репертуар и великолепно декламировавший. Именно благодаря ему, посетившему многие города мира и еврейские местечки, образ Штейнбарга рисовался легендой. Интересно, что в 1994 году в Тель-Авиве, Г. Гросбард на своём 100-летнем юбилее также читал басни поэта.

Сравнивая басенное творчество Штейнбарга с баснями мировой классики, мы должны отметить следующе: прежде всего, у него нет ни одного сюжета, заимствованного у Эзопа, Лафонтена или Крылова. У басен Штейнбарга практически нет – морали. Персонажей басен объединяет то, что они «дети» одного Бога, они верят в единого Бога. Причём, предметам, вещам, инструментам, всего того, что есть в еврейском доме, присуще иудейская вера. Именно предметы, растения, явления природы стали главным образом героями его басен.

Популярность его басен можно объяснить тем, что в своём творчестве поэт наиболее полно отразил общественные и социальные явления, происходившие в еврейской жизни Румынии. Отразил, мастерски доведя этот жанр в еврейской литературе до классического совершенства. Известный еврейский критик Шмуэл Нигер писал: «Штейнбарг революционизировал басню – приспособил её к революционному времени». Например, басня «Лошадь и кнут». Лошадь кричит, укоряет Кнут за то, что тот бьёт её и хлещет, а на пустой желудок тащить в гору полную телегу нелегко… На что Кнут отвечает:

…я бью тебя –

Слушай, скажу по секрету! –

Не потому, что не хочешь тянуть.

За то заслуживаешь ты кары,

Что не воспротивилась, скотина,

И дала себя запрячь!

Неисчерпаема тематика басен Э. Штейнбарга. Всё в них есть: вражда, любовь, зависть, ревность, гордость, злоба, страдания, радость, сочувствие… Универсализм, быть может, одно из их достоинств. Пространство и время в баснях поэта простирается со дня сотворения мира до современности. Будучи евреем до мозга костей, впитав в себя мудрость еврейства, он – человек маленького роста, но с головой, которая составляла чуть ли не треть его фигуры, смог объять весь мир со всеми его проблемами.

Многие называли басни Э. Штейнбарга новой формой поэзии. Им присуща «нежное дыхание лирика». Замечателен его идиш. Еврейский писатель Ихил Шрайбман называл его язык «Золотым идиш». Шлойме Нигер определял басни как «фольклор, помноженный на культуру». Вера Хакен, землячка, баснописца, его ученица писала: «Его герои говорят на идиш со всем напором нашего языка, со всеми его интонациями, словечками, выражениями. Встретишь в басне щётку, кнут, лошадь – никто не говорит, что это еврейская щётка, еврейский кнут, еврейская лошадь, но чувствуешь, что они свои, родные…»

Две строчки из его басни «Молот и Кусок железа» определяют его «стилистическую задачу».

Печально, дети, в мире этом, широком и огромном.

Горько! Давайте же хоть басней наслаждаться.

Они – ключ ко многим басням Штейнбарга. Наслаждением, получаемым от басни, он хотел утешить читателя. Эти же строки выбиты на его могильном камне…

Штейнбарг насыщает свои басни образными, яркими выражениями, словечками из устной народной речи, идиомами и пословицами, придуманными в основном им самим:

– Жить честно – говорит мир – трудновато;

– Что мне и не снилось ни сегодня, ни вчера;

– Бог помогает, когда что-то предпринимаешь;

– Хотеть нужно по возможности, если не невозможно как хочется;

– Кто живёт – любую беду переживёт;

– Один жалуется и плачет, но только Бог знает, что это значит и т.д.

В нескольких своих баснях поэт повествует о красоте мира, взаимоотношениях художника и мира. Басня «Тарелка» со свойственным лирическим началом:

Цыганка девушка-циркачка,

В платье белом

С серебряной тарелкой на голове

И густой чёрной косой волос,

Дико распущенной, расплывчатой –

Так выходит ночь на тихие травы…

Но затем появляются собаки и начинают, естественно, лаять на тарелку-луну:

– Чего вы хотите, собаки?

– Мы хотим,

Чтобы стало светлее, ярче,

Давайте посмотрим, что там, на тарелке!

Видеть красоту мира, видеть серебряную тарелку, а не то, что на ней! Вот простая, но ясная философия басни. Басня «Зеркало и Ангел», говорит о долге художника. У колыбели ребёнка стоит Ангел:

…У изголовья ткёт ребёнку сны…

…Из нити, что тянется из рая,

Ангел ткёт счастливый сон…

Глядя на счастливого Ангела, Зеркало начинает жаловаться:

Я художник, понимаешь? Художник! Что вижу – то рисую,

Сейчас ребёнка в колыбели отображаю, смотри, как точно!..

…Хоть бы кто-нибудь спасибо сказал, похвалил…

И вот ответ Ангела:

– Зеркало, Зеркало, пусть это тебя не обидит! –

…Рисуешь ты правильно, по всем законам,

Но этого мало: коль ты художник, изобрази сон. Изобрази мечту!

Это, безусловно, кредо самого Штейнбарга – художник, изобрази мечту!

Заключительная басня книги, о которой мы уже говорили басня «Радуга». На улице грязь и слякоть, пронизывает сырость, но вот:

Появляется надежда – светлая, юная радуга.

Она свернулась, собралась,

Превратилась в бабочку разноцветную

И улетела туда, далеко за местечко.

Там уселось на листок

Плачущей вербы…

И последние авторские строки басни и всей книги:

Что? Мир не совершенен?

Темно? Скользко? Отчаяние

Въедается в кости?

Но что скажешь, друг, когда засияет солнце?

И сегодня, увы, нам тоже нужна как надежда – радуга. Потому что в этом «мире широком и огромном» всё ещё бывает горько и печально… И сегодня нам тоже нужны дающие надежду басни Элиэзера Штейнбарга…

Басни Штейнбарга переводили на румынский, русский и иврит языки. К примеру, басня в переводе кишинёвского поэта Григория Перова (Перепер):

Щётка и ботинок

Вправо, влево – без заминки

Пляшет Щётка на Ботинке.

Всё живей, проворней танец –

Ярче глянец.

Но Ботинок горд, и пляска не по нраву гордецу –

Шутка ли, его ведь носит сам богач рэб Гинок! –

И теперь он (не рэб Гинок, а Ботинок)

Возмущён, что кто-то скачет по его лицу.

И кому взбрело плясать на нём чечётку?

Щётке!

Щётке, что валяется на кухне, посреди сметья.

– Нам, – вопит он, – из-за щёток нет житья!

Чтоб по мне нахал какой-то топал?

Вот хватить бы грубияна о пол,

Расколоть по швам –

Пополам!

Отвечает Щётка:

– Друг, с какой ты стати

Поднимаешь шум средь бела дня?

Если ты блестеть не можешь без меня,

Значит, на тебе могу плясать я…

© Любое использование либо копирование материалов или подборки материалов сайта допускается лишь с разрешения редакции сайта и только со ссылкой на источник: www.yiddishcenter.org